Извилистые коридоры. Темный туннель, ведущий в самые глубины катакомб. Тихие едва слышные шаги босых ног по холодному полу. Пустой холодный взгляд скользит по стенам, заставляя демонов, снующих по коридорам вжиматься в стены, не дышать, молится Бездне, чтобы взгляд не остановился на них…
Усмешка на моих губах. Страх. Боль. Крики мучительных агоний впереди. Тихие шаги. Испуганное и робкое сопение демонов за моей спиной. Тихо шуршит подол плаща. Кристаллы по всему телу посверкивают, обрисовывая самые сильные чувства, вечно живущие в этих стенах.
Боль. Нескончаемая пытка.
Вопли тех, кто навечно останется здесь.
Страх. Вечный страх за плоть.
Ха! Плоть… люди так часто цепляются за свое бренное тело, что забывают про душу. А Мы помним… и всегда убиваем в них вначале душу. Одного взгляда порой бывает достаточно, чтобы внушить человеку, что он слаб, жалок, низок… И тогда уже никакие изощренные пытки не нужны. Вся жизнь становится для человека пыткой, если сказать ему нужные слова.
И я знал эти слова. Но не спешил ими пользоваться… Это было бы слишком просто. Вечные пытки. Вот что нужно…

Сырой подвал. Стены, обагренные первой кровью узников. Вопли умирающих от страшных пыток отдаются сильнейшим эхом в ушах. Даже демон втихую дрожат от осознания того, что они творят… Клетки по углам помещения, где «отдыхали» узники после пыток.
И невысокий мальчик с поистине детским восторгом оглядывающий все это «великолепие».
Как же забавно было смотреть на себя со стороны. Первое впечатление обманчиво. Никто еще не посмел сказать, глядя мне в глаза, что я слишком молод или глуп. Достаточно одного слова, чтобы закончить вот так. В клетке, гореть адским пламенем, замерзать от вечного холода, оживать и гореть вновь…

Мановением пальца я открыл одну из дальних клеток, после чего направился к ней. Подойдя к прутьям, я увидел там исхудавшего человека лет 25. Добрая, милая, детская улыбка легла на мои губы, едва мы с ним встретились взглядами. И это внушало ему еще больший ужас в сердце.
Улыбка в один миг выгнулась в довольно таки жуткую усмешку, клыки скользнули из под губы, придавая мне отнюдь не детский вид. Я играл с эмоциями узника. Я знал, мои волосы сейчас белы как снег. Нет, скорее как саван.
Эта ухмылка отлично заменяла любые слова. Все закончится плохо, говорили мои глаза, глядя в испуганные глаза человека.
- Встань, человек, - тихо, но крайне отчетливо сказал я. – Вставай и не вздумай бежать. Любой твой шаг в сторону – и демонам долго придется оттирать тебя со стены…
После моих слов узник позволил себе недоверчивый взгляд в мою сторону. Но в глазах его была надежда на спасение. Кольца наручников и гиря стерли кожу на запястьях и лодыжках и заключенный кривился от боли при каждом движении, хотя и понимал, что самое мучительное впереди.
Это мой первый гость в этих стенах. Демоны здорово над ним поиздевались, прежде чем позвать меня… Вот в этом им не откажешь. Страх они умеют внушать мастерски. Посмотрим, не разучился ли я…
- Молодец, - я радостно хлопнул в ладоши. На лице вновь заиграли детская радостная улыбка, какая обычно бывает, когда ребенку купят любимую игрушку. Выйдя за границы клетки я поманил человека пальцем.
Тот, еле тащась, поплелся за мной. Выйдя из камеры, узник прислонился спиной к стене в надежде хоть немного отдохнуть. Гулко стучит сердце человека. Слышно, как с подбородка падает пот, смешанный с кровью.
- Ты храбрый человек… На чьей ты стороне? – спрашиваю я, глядя в глаза человека.
- Надо мною не властны ни Тьма, ни Свет, адское отродье! – с неким вызовом кричит узник. Но голос его предательски дрожит. Я заставляю его дрожать от страха. Неизвестность. Неопределенность. Незнание того, что будет дальше. Вот что дарит людям настоящий страх.
- Вот как? – я широко раскрытыми от «удивления» глазами смотрю на человека. – И ты можешь назвать себя свободным?
- Да! Я свободен от чьей-либо власти! Ты слышишь меня, создание Хаоса?! Я свободен!
- Это ты называешь своей «свободой»? - я в который раз окинул стены пыточной, затем резко перевел взгляд на человека.
Страх. Осознание того, что он никогда не увидит солнечный свет. Лишь сквозь решетчатое окно. Каждый час и каждая минута его жизни будет наполнена болью.
Вот как я дарю людям страх… Один лишь взгляд. Простые слова. И детская непосредственность, приветливая улыбка. Никакой видимой угрозы. Человек сам до всего догадывается, уже обрисовывая в голове изображение будущих пыток. Он сам пытает себя. Сам казнит себя на плахе, изготовленной его же руками.
- Это не свобода, человек.. Свобода – это когда ты можешь плюнуть в лицо Богу и поочередно плюнуть в лица всех ангелов. Путь к свободе лежит через трупы, крики умирающих, звон клинков, сошедшихся в бешеном танце. Вот это можно назвать свободой… А то место, куда ты попал сейчас по собственной же глупости имеет лишь одно название… Ад.
Я отошел от человека, присел на дыбу, поджав ноги под подбородок и обхватив их руками. Плащ едва заметно вздымался от порывов ледяного ветра.
Наш разговор с пленником будет долгим. Я никуда не спешил. Одно лишь существо сейчас значило для меня хоть что-то.
Габриель. Но сейчас… не время. Но очень скоро…